Охотустройство, как таковое, должно быть направлено на то, чтобы каждый член охотничьей общественной организации, чувствовал себя в арендованных этой организацией угодьях ХОЗЯИНОМ, а не ГОСТЕМ с купленной путёвкой на производство охоты, и уж, во всяком случае, не ВОРОМ. Это единственное и элементарное условие поставит заслон любому проявлению браконьерства, ибо на своём подворье – никто не ворует.
Каждому охотнику, желающему самостоятельно добыть лицензионное животное, должно быть предоставлено право этой добычи наравне с прочими группами и бригадами охотников. А егерская служба, вместо того, чтобы находиться при официальных бригадах «копытников», где её роль сводится фактически к обеспечению прикрытия в ситуациях всевозможных злоупотреблений и нарушений правил охоты, должна действительно СЛУЖИТЬ букве Закона, находясь в независимом положении в осуществлении контроля за соблюдением правил охоты – как коллективами, так и охотниками-единоличниками. О каком, с позволения сказать, контроле в бригаде со стороны егеря может идти речь, если он является, в сущности, членом этой бригады, своим «в доску» и в горе и в радости, едящего (и пьющего) за одним столом с теми, кого обязан контролировать? Право, трудно придумать более абсурдную ситуацию! Кроме всего прочего, коль уж укреплять институт егерской службы, то следует утвердиться в правиле более строгого отбора кандидатов в соискатели этой должности. Егерь, как единица в системе охотхозяйственной отрасли, должен быть, прежде всего, теоретически подготовленным ПРОФИ, имеющим обязательный опыт охотника-практика! А поверх этого багажа – ещё и морально-этическую устойчивость. Ведь невозможно же вообразить более нелепую ситуацию, чем та, при которой, скажем, в аудитории академической аспирантуры появляется вчерашний колхозный пастух, который показывает присутствующим некий «мандат» и «убедительный аргумент» в виде своего длинного кнута и заявляет, что он теперь «уполномочен» контролировать и учить Азбуке и Правописанию «без пяти минут учёных»… Но в нашей охотничьей практике подобная ситуация с подачи – уж не знаю кого – как раз-то и благоденствует. Не мал ещё в нынешнем егерском корпусе процент тех из них, которые – хорошо, если вчерашние механизаторы, выгнанные с работы за пьянку; несколько хуже – выгнанные уже ОТОВСЮДУ и имеющие по всем меркам весьма и весьма низкий морально-общественный статус. Но, что совсем уж плохо – когда новоявленный егерь до вступления в должность к сфере природопользования и охоты не имел ровным счётом никакого отношения! И если увязать две темы – контроль и охотничью этику, то насколько это выглядит корректным и этичным, когда некий в недавнем прошлом асоциальный субъект, или, пусть даже и вполне нормальный с точки зрения морали, но абсолютно далёкий от охотничьей темы человек, волею какого-то случая вознесшийся, что называется, «из грязи в князи» и получивший огромные права и возможности, очень даже амбициозно начинает «контролировать» и учить уму-разуму охотников, у которых в активе многолетний беспорочный стаж, огромный багаж опыта и тонны изученного за всю жизнь охотничьего литературного наследия.
Нужно ли сомневаться в том, что для уважающего себя и честного охотника
несоизмеримо ни с чем другим
состояние унижения от такого егерского «контроля»!
Всемирной практикой давно уже доказана наибольшая эффективность именно негласного и ненавязчивого, но действенного контроля, когда официальное лицо, призванное осуществлять таковой, не маячит перед глазами и не дышит в затылок (что вносит только досаду и дискомфортность в любом занятии и заставляет бесконечно унижаться и приспосабливаться), но стоит только свершиться факту отклонения от установленной Нормы или Правила, и он, контролирующий (при этом неизменно вежливый и предельно корректный) – тут как тут! Пример – дорожная полиция в Европейском Союзе: её на трассах не видно и не слышно, она своим видом никого из участников дорожного движения не нервирует, но только попробуй нарушить Правила, и жёсткое наказание не замедлит последовать! А у нас, к сожалению, продолжают господствовать всё те же «дедовские», малоэффективные и крайне нецивилизованные методики контроля: на дороге (вернее, в придорожных кустах) – хамоватый сержант с полосатой «кормилицей», а в лесу – нередко малосведущий в охотничьем деле, но часто со стойким перегарчиком егерь. В глазах и того и другого Вы – неважно, что без вины – но уже априори виноватый. Тотальный контроль и «палочная» система – это же всё оттуда, из инквизиторского средневековья или из той же памятной всем нам «сталинской» эпохи, нечеловечески жёсткий режим которой не только не покончил с преступностью, как социальным явлением, но ещё более усугубил её, извратив общество попранием элементарных прав и свобод.
Для того, чтобы понять, что я имею в виду, достаточно даже поверхностно ознакомиться с Правилами охоты, скажем, в той же Канаде, стране, весьма близкой нам отнюдь не по географии, а по природным и экологическим условиям, и наше с Вами недавнее нововведение по охотустройству (ох, уж эти пресловутые «зоны»…) покажется не более, чем олицетворением изживших себя соц-рудиментов и жупелом нашего «не самого светлого» прошлого.
Применительно к производству любительской охоты логика здесь проста: ущемляя кого-то в его правах по отношению к кому-то (прошу заметить – вопреки декларируемого Уставом равноправия), государство, таким образом, само провоцирует ущемлённого и обиженного на нарушения. А всего-то и нужно: уравнять в правах на многообразие охоты всех её участников и цивилизованными, а отнюдь не жандармскими методами контролировать соблюдение Правил охоты силами государственных и независимых общественных структур.
Например, многие охотники-одиночки, не терпящие многолюдных бригад с их корпоративными попойками, вечной неразберихой, интригами, наветами, сплетнями, склоками, завистью и прочими безобразиями, в силу нашего охотничьего законодательства, опять же вопреки тому же основополагающему Уставу ГБООР, «приговорены» к охоте только лишь на пушного зверя. Но эти одиночки – часто не дилетанты и в других видах и способах охот и в состоянии самостоятельно с работающими по копытному зверю лайкой, ягдтерьером или универсальной континентальной легавой добыть лицензионное копытное животное. Но по существующим Правилам это невозможно. Кто-то этим недоволен, но вынужденно терпит в силу своего законопослушного воспитания. Но ведь у нас полным-полно и таких, кто просто от природы не создан быть терпеливым. В последнем случае – готовый прецедент к потенциальному браконьерству, и всего-то от недоступности того, что в принципе возможно и логически допустимо. Ещё раз привожу в пример условия охоты в Канаде, где такого явления, как браконьерство, просто не существует. ЕГО НЕТ, как такового! Там охотнику-«единоличнику» предоставлены все права и возможности недорого и свободно (чуть ли не на автозаправке) приобрести лицензию на добычу крупного зверя от лося до медведя, и все последующие действия по закрытию охотником данной лицензии – мало того, что также просты – но настолько чётко продуманы, что никому и в голову не придёт хоть в чём-то слукавить и перемудрить Закон. Ибо это будет ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ СЛУЧАЙ такого мудрствования, поскольку такому «мудрецу» придётся не только до конца своей жизни распрощаться с охотой, но ещё долго оставаться материальным должником у государства за допущенное отступление от Закона. У нас браконьерство – явление, всегда заведомо спровоцированное либо непропорциональной дороговизной, либо абсолютно лишённой элементарной логики юридической недоступностью, либо вопиющим неравноправием возможностей. При существующих у нас подходах в системе охотпользования никаким «закручиванием гаек» браконьерство и за сотню лет не искоренить! А в той же Канаде нарушение Правил охоты просто материально невыгодно. Незачем НАРУШАТЬ, если НЕ НАРУШАТЬ гораздо дешевле и предпочтительнее со всех точек зрения? Обрести статус ОХОТНИКА там довольно-таки непросто: нужно пройти (в отличие от наших пресловутых и примитивных «охотминимумов») серьёзную теоретическую и практическую экзаменовку. А вот уже прошедшему её – все преференции: дешевизна и доступность любой охоты на фоне ненавязчивого, но широкого выбора охотничьего сервиса в условиях такого же ненавязчивого и негласного, но весьма профессионального и эффективного контроля.
К величайшему сожалению, остаётся констатировать, что в нашем государстве в вопросах активного природопользования мы упорно продолжаем идти каким-то «своим путём», на самом деле наступая на всё те же старые и отжившие свой век «грабли». И если не эволюционировать в своём явно отставшем от мирового прогресса сознании, то мы ещё сколько угодно долго и заведомо безуспешно будем барахтаться в старом ворохе неразрешимых охотничьих проблем и всё так же героически бороться с браконьерством, этой раковой опухолью в системе природопользования, зная, тем не менее, что эта болезнь при наличии массы канцерогенных факторов к её возникновению – не излечима.
Стабильное (в плане положительного финансового сальдо) будущее нашей отечественной охоты лично мне и подавляющему числу адекватно мыслящих рядовых охотников видится даже не в косметических, а в кардинальных законотворческих и практических переменах. Тем более, что и изощряться в изобретениях чего-то «своего» и супер-эксклюзивного не нужно, ибо это всегда накладно в организационном и материальном плане. Не слабо́ ли, как говорят в народе, тупо «передрать» положительный опыт мирового сообщества – было бы только нам, белорусам, во благо!
В противном случае его, этого охотничьего будущего – ни плохонького, ни, тем более, стабильного – у нас с Вами может просто не быть… На эту скорбную мысль, к сожалению, наводят решения и действия в последние годы наших чиновников от охоты, больше смахивающие на трудно поддающиеся здравому смыслу и элементарной логике маятниковые шарахания, нежели на действии, в основе которых – созидательная и научно обоснованная целенаправленность.
===========================================================================
22.02.2016 г. г. Рогачёв